25 апреля состоялась передача объекта культурного наследия федерального значения, расположенного в здании по адресу: г. Москва, ул. Никольская, д.7-9, стр. 1-2-5. Объект ансамбля Заиконоспасского монастыря передан в собственность Русской Православной Церкви.

В мероприятии приняли участие руководитель Росимущества Дмитрий Пристансков, заместитель руководителя Росимущества Сергей Аноприенко, специалисты Управления имущества федеральных органов власти и организаций в сфере обороны и безопасности Росимущества. Со стороны Русской Православной Церкви - митрополит Рязанский и Михайловский Марк, председатель Финансово-хозяйственного управления РПЦ, его заместитель иерей Евгений Гущин, иеромонах Даниил, и.о. наместника Заиконоспасского монастыря.

Акт приёма-передачи имущества подписали врио руководителя Территориального управления Росимущества в городе Москве Николай Пешков и владыка Марк. Передача осуществлена согласно распоряжению ТУ Росимущества в городе Москве от 19 апреля 2018 года № 516. Строение 1-2-5 («Славяно-Греко-Латинская академия. Школа. Палаты») - крупнейшее по площади из строений монастыря.

Дмитрий Пристансков отметил, что передача по заявлению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла продолжалась шесть лет и сопровождалась всевозможными трудностями. «Состояние входящих в объект строений разнится: есть и «живые» площади, и те, что находятся на грани разрушения. Я уверен, что Церковь справится со сложнейшей задачей восстановления и сохранения этого уникального памятника московской архитектуры».

В свою очередь митрополит Марк особо подчеркнул: «Ваши Преподобия! Уважаемый Дмитрий Владимирович! Уважаемый Сергей Михайлович! Уважаемый Николай Николаевич! Братья и сестры! Сегодня мы переживаем радостное событие! Наши сердца наполняются светлой надеждой! Наконец, справедливость восторжествовала! Это незаслуженно заброшенное, бесхозное, постепенно разрушающееся здание архитектурного памятника, находящее в самом центре Москвы, возвращается к своему истинному владельцу».

«Эта передача имеет символическое значение. Славяно-Греко-Латинская академия стала матерью Московской Духовной академии и Московского государственного университета. Славяно-Греко-Латинская академия стоит у истоков высшего духовного и светского образования в России. Эта передача символизирует духовное просвещение нашего общества. И сегодня это здание обретает второе дыхание и открывается навстречу новой жизни».

«Особую благодарность хочу выразить нашим соработникам в государственном управлении! Вам Дмитрий Владимирович! И всем, кто потрудился во имя столь благородного дела! Слава Богу мы получили прекрасный результат! И будем продолжать наше плодотворное сотрудничество», - подытожил Владыка Марк.

В дальнейшем, согласно распоряжению Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, здания, в которых исторически располагались учебный корпус и монашеские кельи обители, будут переданы в собственность Заиконоспасскому мужскому монастырю г. Москвы.

Зачастую современные люди считают, что в монастырь уходят из-за несчастной любви, из-за какой-либо трагедии в жизни, по бедности, по болезни и т.п. Вероятно, такие случаи встречаются, но это исключения.

К монашеству стремятся люди жизнерадостные, вполне благополучные в прошлой мирской жизни, образованные .

Кто-то даже пошутил: «Ну, к вам в монастырь без высшего образования и не попадешь!»

Как же так? По мирским понятиям, образованный человек губит свою карьеру, уходя в монастырь, будто попадая в тюрьму. «Бедные, у вас же совершенно никакой свободы, сидите в четырех стенах, словно заключенные!» - вот что приходится часто слышать. Но свобода ли в миру? По мысли прп. Антония Великого, именно мирские люди несвободны, поскольку являются рабами своих страстей, а истинная свобода состоит в том, чтобы научиться управлять своими желаниями и не следовать им, - чему и учатся в монастыре .

Часто именно образованные или обеспеченные люди, начиная воцерковляться, вдруг обнаруживают свою зависимость (и духовную, и физическую) от так называемых «благ цивилизации», которые по сути своей не «блага», а зло, убивающее душу. Имея престижную профессию, неожиданно понимаешь, что то, чем занимаешься, - пустота…

Когда человек учится быть православным, он сталкивается с вечностью , а современная жизнь исключительно временна, сиюминутна… Кроме того, слово «православный» в нашем сознании неизменно связано со словом «русский», а в современной России «русским» быть вроде как и стыдно, настолько заполонила и покорила нас западная цивилизация. Приходя в монастырь, мы заново учимся быть русскими, сознательно отгораживаясь от лишней информации, развлечений, опустошающих душу .

Какова же цель монашеской жизни? Конечно, спасение! Каким образом? Путем трудного преодоления в себе себялюбия и эгоизма, благодаря послушанию - этой главной монастырской науке , - и с надеждой на помощь Божию. Без послушания монашества не существует . По учению святых отцов, новоначальные должны сперва учиться послушанию, а затем молитве . Именно послушание старшим помогает обрести свободу от желаний самолюбивого сердца, от «Я хочу».

Конечно же, высшее образование и в монастыре пригодится: был бухгалтером - станешь казначеем, был музыкантом - станешь регентом, был художником - станешь иконописцем… Но - не сразу! В нашей обители, по благословению Матушки и духовника, сначала все проходят коровник и трапезу, то есть получают «монастырское образование», чтобы сбить «интеллигентскую спесь» и, делая непривычное доселе, освободиться от так называемого «я могу!» и «я умею!».

Надо сказать, что, даже имея какое-то постоянное послушание, сестры несут и другие - это помогает научиться ценить чужой труд и быть всегда готовым помочь сестре . У нас небольшая обитель, около 30 человек, и мы стремимся научиться жить одной духовной семьей - это то, к чему нас непрестанно побуждает наш духовник, говоря: «Учитесь любить друг друга, учитесь не бояться друг друга!» Физический труд у нас разделен на всех, каждый старается по силам - и старшие, и младшие. Нет различия между монахиней и новенькой сестрой - все трудятся наравне, это устраняет официальность в отношениях.

Очень важную роль в нашей жизни играет час общих послушаний - когда все сестры во главе с Матушкой, независимо от основного послушания, собираются вместе, чтобы прополоть огород, окапать деревьев, убрать урожай или почистить снег. То, что один человек делал бы несколько дней, вместе можно сделать за час.

Клирос в нашей обители является постоянным общим послушанием - поют все, кто может, независимо от способностей, которые, вообще-то, есть у всех. Присутствуя на клиросе, легче всего научиться разбираться в церковном Уставе, молитва становится осмысленной.

Часто говорят: «Я не умею петь, и никогда не научусь!». Это неверно. Слух есть у всех, просто надо его развивать. У многих «непоющих» раскрываются певческие способности, даже таланты.

То же можно сказать и о таланте художественном. Когда шла роспись храма, в ней участвовали практически все сестры - кто фон раскрашивал, кто полотенца рисовал, кто орнаменты. А теперь, когда роспись кончена, желающие просто рисуют - творчество помогает справиться с унынием .

Часто сталкиваешься с вопросом мирских людей: «Бедненькие девочки, вы такие молодые, зачем же свою жизнь в монастыре губите? Ведь столько развлечений, пожили бы еще в свое удовольствие!» Что сказать на это? Когда попадаешь в монастырь, то открываешь для себя жизнь буквально заново, и все мирские «сладости» кажутся пресными и пустыми по сравнению с этой, настоящей жизнью . Верно подметил один из бывших институтских преподавателей наших сестер: «По-моему, это у нас, мирян, серые будни, а у вас - полноценная яркая жизнь!»

Одна паломница, прожив у нас несколько дней, с удивлением сказала: «Мне говорили, что монастырь - это чуть ли не казарма с дедовщиной, а у вас тут почти как институт благородных девиц - все поют, рисуют, да и общаетесь вы по-человечески».

Безусловно, пение и рисование - это таланты, дарованные Богом почти всем, но даже если этого нет, - у каждого человека заложен талант любить , который нужно развивать всю жизнь, и совершенства редко кто достигает. Монастырское общежитие направлено именно на развитие таланта любви к ближнему , недаром поет Царь Давид: «Се, что добро, или что красно, но еже житии братии вкупе» (Пс. 132, 1). Приходя из мира, который устроен по закону «Я и всё для меня», очень сложно перестроить свое самолюбивое и эгоистичное сердце на любовь, даже хотя бы интерес к кому-то, кроме себя. Тут-то и начинаешь учиться молиться - без помощи Божией себя не одолеть. Так молитва становится неотъемлемой частью нашей жизни, а обязательное общее монашеское правило - не просто затверженными словами и перебиранием чёток, а искренней мольбой о помощи и помиловании .

Именно живя в монастыре, многие из нас начинают воцерковляться, детство-то было далеко от Церкви, почти все пришли к вере уже в сознательном возрасте. Для того чтобы быть православным, надо знать, что такое Православие, что такое Церковь - для этого священники проводят с нами занятия по Катихизису, отвечают на все вопросы. Бывает, что Матушка благословляет кому-либо из сестер подготовить тему и выступить с «докладом». Так, недавно мы изучали вычисление Пасхалии - «вруцелето».

Неотъемлемой частью жизни сестер уже несколько лет является сезонный лагерь для девочек, приезжающих на каникулы. В монастыре они приобщаются к молитве, поя на клиросе с сестрами, и к труду - помогая на всех послушаниях, - и в коровнике, и на трапезе, и в пекарне, и в храме. Опыт подсказывает, что эти городские девочки, не расстающиеся с телефоном и интернетом, с удовольствием (правда, не сразу) втягиваются в нашу «деревенскую» жизнь, учатся доить, печь хлеб, полоть грядки и т. п. Конечно, не оставляем мы их и без развлечений - если зима, катаем на санках, играем в снежки; если лето - водим купаться, устраиваем костры с песнями. Занимаемся с ними рисованием, готовим концерты и сценки. Пытаемся заинтересовать их чем-то настоящим, а не виртуальным . Кроме того, некоторые сестры, по послушанию, проводят катехизаторские беседы с детьми и их родителями в детском оздоровительном лагере «Родник», находящемся рядом с монастырем.

Что сказать? Православных встречается немного, хотя «верующими» считают себя почти все. Иногда бывают и курьезные случаи. Например, одна из родительниц в процессе беседы вдруг задает вопрос сестре: «Скажите, а какой вы маской для лица пользуетесь, чтобы кожу сохранить?». Приходится отшучиваться, что, мол, встал в 5 утра и трудишься весь день - и никаких масок! Или, разбирая с детьми заповедь «не сотвори себе кумира», вдруг слышишь от семилетнего ребенка: «Ну, нет! У меня на первом месте компьютер, а потом уже Бог!». Печально, есть над чем задуматься.

Бывает, что нас спрашивают: «Вы, наверное, никогда не отдыхаете, никак не развлекаетесь?» И отдыхаем, и развлекаемся - все вместе, как и трудимся, как и молимся. Когда нет поста, Матушка устраивает нам общие чаепития - летом с самоваром под березами, или в лесу с костром, где рассказывает нам что-либо, читает, а потом мы обязательно поем песни: духовные канты, русские народные или военные, которые всем знакомы, и старым, и молодым. На дни Ангела сестрам всегда пекут именинные пироги с разными рисунками (именинница угощает всех, конечно же).

Периодически мы ездим в паломнические поездки - были в Киеве, в Печорах, в Оптиной и в Дивеево, в Толге, Ярославле и Ростове. Но самым любимым местом остается Троице-Сергиева лавра, от которой наша обитель и находится неподалеку. Скучать некогда!

В процессе общения с сестрами люди часто отказываются от своего предубеждения против монашества, и слышишь порой такое: «Да вы счастливее всех нас!» Монашество - это не бесконечные посты и постные лица, это истинная радость от обретения жизни в Боге и ради Бога . Даже древние святые отцы говорят, что монах должен быть всегда радостен . Правда, важно отличать радость от смехотворства, которое приносит лишь духовное опустошение и уныние. Радость, по слову апостола Павла, связана с молитвой; пустой смех же молитву убивает. Монашеская жизнь и должна состоять в том, чтобы и радоваться о Боге, и непрестанно молиться и плакать о своих грехах, как это ни парадоксально звучит. Если не будешь плакать о грехах, то и видеть их не будешь в себе, соответственно, станешь высматривать их в других. За грехами не увидишь образ Божий в человеке, не сможешь его любить и почитать, а, по слову апостола Иоанна Богослова, - если брата, которого видишь, не любишь, то как Бога, Которого не видишь, полюбишь ? (см.:1 Ин. 4, 20). О чем же тогда радоваться?

Часто наш духовник на проповеди говорит мирским людям:

«Вот вы видите сестер. Вам кажется: монашество - это так красиво! Клобуки, мантии, все парами ходят. А вы не знаете, что за этим стоит, какой труд».

Да… каждая из нас знает, какой труд, и сколько еще предстоит - мы ведь только в начале пути. Как писал прп. Иоанн Лествичник:

«Если бы люди знали, как трудно монахам, никто бы не пошел в монастырь; а если б знали, какая награда им уготована на небесах, в миру бы никого не осталось!»

Да, мы немощные, мы искалеченные современным миром, и погибли бы, если б не надеялись на помощь Божию и Пресвятой Богородицы, Чей чудотворный образ «Скоропослушницы» хранит нашу обитель.

Дата рождения 1868 год

Последняя игумения Крестовоздвиженского монастыря г. Саратова арестовывалась трижды. Последний раз - 12 ноября 1941 г. областным управлением НКВД в Саратове по статье 58 п. 10 ч. II, п. 11 УК РСФСР. Скончалась во время следствия в тюремной больнице 5 июня 1942 г. в 24 часа и была похоронена на Саратовском Воскресенском кладбище, в 2012 г. перезахоронена на территории Свято-Алексиевского женского монастыря.

Игумения Антония (Заборская),
последняя настоятельница Саратовского Крестовоздвиженского женского монастыря (1868 - 1942)

Игумения Антония (в миру Антонина Станиславовна Заборская) родилась в 1868 году в г. Пошехонье, Ярославской губернии в дворянской семье. Отец ее Станислав Юльевич († 1901) служил чиновником лесного ведомства, в Саратове у него был собственный дом по улице Малой Кострижной (ныне — ул. Пушкина), мать Александра Александровна была домохозяйкой. У А. С. Заборской была родная сестра — Людмила Станиславовна в замужестве Москвичёва.

В 1886 году Антонина окончила Мариинскую женскую гимназию. Получив специальность медицинской фельдшерицы, 30 октября 1904 года она поступила послушницей в Саратовский Крестовоздвиженский женский монастырь. 29 июля 1905 года приняла иноческий постриг с именем Антония.

Состояла фельдшерицей при монастырской больнице и очень скоро стала помощницей тяжело к тому времени болевшей игумении Евлампии — проходила послушания при кельях настоятельницы, заведовала монастырским делопроизводством и письмоводительством, наблюдала за строительными и ремонтными работами монастырских зданий.

После кончины игумении Евлампии по единогласному избранию сестер, назначена Епархиальной властью исправляющей должность настоятельницы 20 марта 1912 года. Указом Святейшего Синода определена настоятельницей сего монастыря 12 мая 1912 года. Указом Святейшего Синода за отлично усердную службу возведена в сан игумении 15 июля 1912 года.

За услуги по управлению монастырем награждена наперсным крестом, выдаваемым Святейшим Синодом 6 мая 1913 года.

С началом первой мировой войны в Саратов хлынул поток раненых. Под руководством игумении Антонии в стенах монастыря был развернут госпиталь. Только за первое полугодие 1915 года в нем была оказана помощь 536 раненым. Игумения Антония приютила в обители 30 детей-сирот, обеспечив их всем необходимым и создав условия для обучения в школе. Настоятельница регулярно проводила сбор и отправку на фронт продуктов и вещей. Когда возникла опасность отравления солдат на фронте газами, которые стал применять противник, она организовала в монастыре изготовление противогазовых масок. Полевые командиры не раз присылали матушке Антонии слова глубокой благодарности.

За труды по Епархиальному Лазарету о раненных и снабжением воинов в действующей армии бельем и различными продуктами преподано Его Преосвященством Преосвященнейшим Епископом Саратовским и Царицынским Палладием, Архипастырское благословение с грамотой 25 июня 1915 года. Награждена наперсным крестом без украшений из кабинета Его Императорского Величества 6 мая 1916 года.

20 июня 1917 года Временное правительство издало распоряжение о передаче церковно-приходских школ в ведение Министерства народного просвещения. Матушка Антония, пытаясь сохранить монастырскую школу и предполагая, что педагоги из МНП нарушат методику религиозно-нравственного воспитания детей, вынуждена была обратиться в Городскую Управу с письмом, в котором поставила условие, что в эту школу педагоги будут назначаться с ее согласия и общее наблюдение останется за обителью. В 1918 году школа в монастыре была закрыта, обучив за годы своего существования сотни детей из неимущих семей.

Накануне Октябрьской революции в Крестовоздвиженском монастыре состояло — монахинь 17, в том числе игумения и казначея, послушниц — 16, схимонахинь — 7, нештатных монахинь — 41, нештатных послушниц — 333.

Уже в 1918 году власти стремились закрыть старую Крестовоздвиженскую церковь. Матушка Антония, чтобы сохранить храм, организовала при нем общину верующих. Она неоднократно обращалась в губернский и городской исполкомы, пытаясь защитить церковь, но все было тщетно. 5 апреля 1919 года Крестовоздвиженская церковь под предлогом хранения в ней изъятых из закрываемых храмов ценностей, была отобрана у обители. В связи с активной деятельностью матушки Антонии в защиту имущества обители в 1919 году она была арестована Саратовской Губернской ЧК и находилась под арестом 8 дней.

После закрытия монастыря, игумения Антония организовала Крестовоздвиженскую женскую трудовую артель — 24 декабря 1920 года был утвержден ее устав. С 1920 по 1927 годы в обители оставалась действующей Никольская церковь, священником в ней был о. Владимир Захаркинский († 20 января 1954 года, похоронен на Воскресенском кладбище). В конце 1926 — начале 1927 года игумения Антония помогла 15 членам артели принять иноческий постриг. В артели нашли приют настоятельницы других монастырей не только Саратовской губернии.

В артели действовали три мастерские: одеяльная, белошвейная и гладошвейная. В них исполнялись заказы как государственные, так и частных лиц. Чтобы доставить себе питание, одежду и тепло, приходилось прирабатывать еще и на стороне.

В начале 1927 года в Саратовский губотдел ОГПУ стали поступать сведения, что Крестовоздвиженская женская трудовая артель «превратилась в форменный монастырь: совершаются постриги в монашеские духовные чины, в церкви произносятся антисоветские проповеди, монастырь является экономической базой для поддержки высланного саратовского монархического духовенства...»

22 июля 1927 года игумения Антония и еще пятеро инокинь (Елизавета Федоровна Вигондт, Прасковья Васильевна Абрамова, Александра Самсоновна Лопасова, Мария Васильевна Лукашова, Матрона Михайловна Калининченко) были арестованы. При аресте у матери Антонии были изъяты разные заметки, адреса и письма, кожаный портфель с документами на владение монастырем, содержащий планы, купчие, крепости и т.п. старых времен, отчеты, протоколы собраний, устав артели, 3 книги и домовая книга жильцов, а при личном обыске изъяты два деревянных креста и 11 рублей 30 копеек.

В обвинительном заключении говорилось: «После организации трудовой артели в монастыре оставались те же самые порядки... Монашки также посещали церковь... В конце 1926 и в начале 1927 года... начались постриги членов артели в монашеские-духовные чины, как то: в схимницы и мантии, постриги производились три раза, сначала нелегально в кельях, а затем открыто в церкви при стечении посторонней публики, для выполнения обряда пострижения приглашались иеромонахи; всего пострижено 15 человек... Туда [в монастырь] стекаются все обиженные и обездоленные советской властью лица, как монархическое духовенство, так и бывшие люди... Монастырь являлся штабом черносотенной тихоновщины... К игуменье Заборской являлись за советом не только священники, но и епископы, и все получали утешение и указание...» Из показаний обвиняемых и свидетелей известно, что помощь деньгами и продуктами сестры Крестовоздвиженской обители оказывали сосланным епископам Саратовскому Досифею (Протопопову), Балашовскому Андрею (Комарову), Вольскому Григорию (Козыреву), Сердобскому Петру (Соколову). Пожертвования, собранные сестрами, епископу Петру отвозила его дочь Нина Павловна Архангельская, которая какое-то время жила со своим мужем Михаилом в монастыре. Не обошли сестры своим вниманием и поддержкой и священников, содержавшихся в губернском следственном изоляторе, среди них: протоиереи Владимир Иванович Воробьев и Михаил Петрович Атаевский.

Хотя для предания арестованных сестер гласному суду собранного материала недоставало, отыскалось основание (приказ ОГПУ № 172 от 02.04.24 г.) направить настоящее дело в Особое совещание при Коллегии ОГПУ для рассмотрения во внесудебном порядке и применения к указанным обвиняемым административной высылки. 10 октября 1927 года такое решение утвердил врид. начальника Сар. Губ. отд. ОГПУ. 17 февраля 1928 года на своем заседании Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановило: «Заборскую Антонину Станиславовну [и иже с ней] выслать в Марийскую область сроком на три года, считая срок ссылки с 22/7-27 г. всем без применения амнистии». Ссылку игумения Антония отбывала в г. Йошкар-Оле.

23 октября 1930 года, по истечении срока наказания, дело матери Антонии и ее сподвижниц было рассмотрено Особым совещанием вторично и ранее принятое решение усугублено лишением их права проживания в Московской, Ленинградской областях, Харьковском, Киевском, Одесском округах, Северо-Кавказском, Нижне-Волжском краях, Дагестане с прикреплением к определенному месту жительства еще на три года. До лета 1933 года игумения Антония жила в г. Бугуруслане, и после ссылки вернулась в Саратов.

Монахини расселились по городу небольшими группами по два, три и по четыре человека, но продолжали поддерживать связь между собой. Как сказала позднее игумения Антония: «Мы говорили, что хотя советская власть и намеревалась нас разъединить, выслав часть из Саратова, мы все же, как жили одной семьей, так ей и остались».

12 ноября 1941 года областным управлением НКВД в Саратове игумения Антония (Заборская) была арестована уже в третий раз. В то время она проживала по ул. Советской, д. 24 кв. 4 у своей племянницы — Лидии Александровны Москвичёвой.

Старшим следователем секретно-политического отдела УНКВД было проведено следствие и подготовлено обвинительное заключение от 21 мая 1942 года, в котором говорилось: «В Управление НКВД по Саратовской области поступили данные о том, что бывшая игумения Саратовского женского монастыря Заборская группирует вокруг себя церковников и ведет организованную антисоветскую деятельность...»

Вместе с матерью Антонией в качестве обвиняемых по данному делу проходили и были подвергнуты аресту 8 человек из них 6 инокинь. Все они обвинялись по статье 58 п. 10 ч. II, п. 11 УК РСФСР. Как было установлено следствием, они-то «представляли собою крепко сколоченную антисоветскую группу», которая, используя «религиозные предрассудки отсталой части населения, повели в своем окружении активную религиозную пропаганду и антисоветскую агитацию, направленную против мероприятий партии и правительства».

В ходе следствия 72-летняя матушка Антония допрашивалась 15 раз. Допросы длились по несколько часов кряду, иногда прерывались и продолжались уже до поздней ночи. Например, допрос 26 ноября 1941 года был начат в 11 часов 40 минут, в 17.00 прерван, а возобновлен в 22.00 и закончен в 24.00. Не редки были и ночные допросы, как 9 декабря 1941 года. Начался он в 23.00, а закончился в 2 часа 30 минут следующего дня, уже 10 декабря.

Игумения Антония утверждала, что «наши беседы не являются антисоветской агитацией». Не выдержав условий нового тюремного заключения, старица скончалась во время следствия в тюремной больнице 5 июня 1942 г. в 24 часа и была похоронена на Саратовском Воскресенском кладбище. Определением Саратовского областного суда от 16 июня 1942 года дело в отношении ее было «прекращено за смертью обвиняемой».

Акт о смерти в заключении игумении Антонии (Заборской)

16 июня 1942 года приговором Саратовского областного суда были осуждены инокини: Варвара Георгиевна Глотова (регент монастыря), к высшей мере наказания с конфискацией всего имущества в доход государства; Александра Самсоновна Лопасова (казначей монастыря), Прасковья Дмитриевна Фролова, Агриппина Мироновна Карпова, Ксения Петровна Орлова — к лишению свободы на 10 лет с последующим поражением в правах на 5 лет каждую и конфискацией всего лично им принадлежащего имущества. Ивана Сергеевича Соколова и Вассу Ивановну Соколову были осуждены к лишению свободы на 7 лет каждого с поражением в правах на 3 года и конфискацией всего имущества. Определением Саратовского областного суда дело по обвинению инокини Евдокии Кирилловны Субботиной ввиду ее болезни было приостановлено до ее выздоровления (ее дальнейшая судьба неизвестна).

26 мая 1989 года игумения Антония была реабилитирована, а 30 декабря 1992 года и все лица, проходившие по ее делу в 1941-1942 годах.

Подготовил В. В. Теплов

Источники:

Государственный архив Саратовской области (ГАСО). Ф. 135. Оп. 1. Д. 8831. Л. 3-5; Алексей Сабуров. Последняя игумения (электронный документ); Ольга Пудовочкина. Саратовский Крестовоздвиженский женский монастырь; Ольга Пудовочкина. Крест игумении Антонии. См.: http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=3940&Itemid=90 . А также по материалам Архива УФСБ РФ по Саратовской области: архивное уголовное дело 1927 года № ОФ-12618 и архивное уголовное дело 1941-1942 годов № ОФ-33454.

Крест игумении Антонии

О последней настоятельнице Крестовоздвиженского женского монастыря

На окраине саратовского Воскресенского кладбища есть почитаемая православными христианами могила. Скромный крест установлен на месте погребения последней настоятельницы Крестовоздвиженского женского монастыря Саратова — игумении Антонии (Заборской). Люди сумели сохранить эту могилу в советские годы, опекают и ныне. Однако мало кто знает хоть что-то о матери Антонии и ее обители.

Крестовоздвиженский женский монастырь возник в середине XVII века при церкви в честь Воздвижения Креста Господня в Рыбном посаде, на месте нынешней Музейной площади, когда сам Саратов, как крепость, располагался на левом берегу Волги. Первоначально обитель была бедной и малочисленной. С переводом города на правый берег и его быстрым ростом положение монастыря улучшилось, появились средства на постройку новых келий и служб, возросло число насельниц.

В конце XVII и в XVIII веке город состоял сплошь из деревянных строений, и частые пожары несколько раз уничтожали его дотла. Жестокий пожар, возникший ночью 8 июня 1738 года, спалил почти весь Саратов, сгорела и деревянная монастырская церковь. На следующий год богатый горожанин капитан Василий Яковлевич Суровцев, получив благословение епископа Астраханского и Ставропольского Илариона, на свои средства отстроил храм женской обители в камне. В 1740 году церковь была освящена в честь Воздвижения Креста Господня с приделами во имя святого пророка Божия Илии и великомученицы Параскевы Пятницы. Но вторая половина XVIII века для монастыря была неблагоприятной. В мае 1774 года, когда опять горел весь город, пожар уничтожил и монастырские постройки (уцелела только каменная церковь), а в августе нашествие отрядов Емельяна Пугачева завершило разорение обители. Количество насельниц постепенно уменьшалось, и в 1790 году монастырь прекратил свое существование.

После открытия Саратовской епархии в 1828 году епископ Моисей (Богданов-Платонов-Антипов) стал хлопотать перед Святейшим Синодом о восстановлении Крестовоздвиженского монастыря, так как на тот момент в губернии не было ни одной женской обители. Вскоре указом Синода от 30 ноября 1829 года монастырь был восстановлен как второклассный со штатом в 15 монахинь и 17 послушниц под управлением игумении и казначеи. Торжественное открытие состоялось 16 марта 1830 года.

Теперь Саратов был уже довольно богатым городом, и постепенно в обитель стали поступать пожертвования. Горожане дарили не только иконы, церковную утварь, деньги, но и земельные угодья, и смежные с монастырем дома. В 1836 году государство выделило 100 десятин леса, а город — 9 десятин земли около Саратова, на реке Гуселке, под огороды. Уже через 10 лет в обители появились каменные постройки келий и кирпичная ограда с угловой часовней.

Инокиня Сусанна

В 30-х годах XIX века в Саратове не было ни одного женского училища, и епископ Иаков (Вечерков) обратился в Святейший Синод за разрешением открыть при Крестовоздвиженском монастыре школу для девочек. 29 октября оно было получено, и 1 ноября школа была открыта. Владыка Иаков издал указ, которым предписывалось принимать сюда для обучения грамоте, молитвам и катехизису детей всех сословий. Попечение о школе было возложено на настоятельницу игумению Еванфию и послушницу Анну Рылееву.

Анна Рылеева (родственница декабриста К. Рылеева, в постриге — монахиня Сусанна) приехала в Саратов в конце 30-х годов XIX столетия вместе с отцом, Александром Николаевичем. Рылеевы поселились рядом с монастырем и жили весьма замкнуто. Епископ Иаков был одним из немногих, кто посещал их. По его совету Анна Александровна поступила в Крестовоздвиженский монастырь.

Рылеевы много сделали для обители. Они выстроили на Ильинском кладбище приписанную к монастырю часовню, которая 28 августа 1838 года была освящена как храм в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи (здесь впоследствии был похоронен Александр Николаевич). На их средства были построены монастырские богадельня и больница, где лечились и горожане, каменный корпус, где располагалось помещение для школы. Рылеевы передали обители свой дом с обстановкой и 15 тысяч рублей.

В 1838 году на средства жертвователей к Крестовоздвиженской церкви был пристроен придельный храм в честь Смоленской иконы Божией Матери, а в 1857 году возведена больничная церковь во имя апостола Иакова и мученицы Пелагии. К концу века обитель занимала площадь, ограниченную четырьмя улицами — Московским взвозом, Миллионной (ныне — Набережная Космонавтов), Покровской (улица Лермонтова) и Воздвиженской (улица Первомайская). Монастырь славился благолепием служб и трудолюбием насельниц. Монахини и послушницы трудились в иконописной, золотошвейной, гарусной, башмачной и белошвейной мастерских, пекли просфоры для городских храмов. В школе каждый год бесплатно обучалось около ста учениц.

В 1903 году на средства купеческой вдовы Анны Ивановны Семидетновой по проекту архитектора Юрия Николаевича Терликова в монастыре был выстроен трехпрестольный храм во имя святителя Николая Чудотворца. Левый придел был посвящен праведному Симеону Богоприимцу, пророчице Анне и великомученицы Параскеве, правый — благоверному князю Александру Невскому и преподобному Иоанну Устюжскому. А.И. Семидетнова не пожалела денег на то, чтобы украсить новый храм иконами московских иконописцев. Он был снабжен богатой утварью, как и Крестовоздвиженская церковь.

Новая настоятельница

30 октября 1904 года в монастырь послушницей поступила дворянка Антонина Станиславовна Заборская, родившаяся в 1868 году в городе Пошехонье Ярославской губернии и имевшая специальность фельдшера. Трудолюбивая и способная к несению разных послушаний, она не только работала в монастырской больнице, но и вела делопроизводство, следила за ремонтом и строительством зданий. 29 июля 1905 года послушница Антонина приняла иноческий постриг с именем Антония.

Матушка Антония была незаменимой помощницей настоятельницы и пользовалась любовью сестер обители. Когда скончалась престарелая игумения Евлампия, монахини единогласно избрали ее настоятельницей. Святейший Синод указом от 12 мая 1912 года утвердил инокиню Антонию в этой должности, а 15 июля того же года, отметив ее "отличную службу", возвел в сан игумении. 6 мая 1913 года она была награждена наперсным крестом.

Начавшаяся Первая мировая война отразилась и на жизни Крестовоздвиженского женского монастыря. В Саратов стали прибывать беженцы из прифронтовых губерний, раненые. Всегда откликавшаяся на боль ближнего, матушка Антония приютила в обители 30 сирот-беженцев, организовала сбор и отправку посылок на фронт. Когда неприятель начал применять против наших войск отравляющий газ, в монастыре началось производство защитных масок. Получая их, войсковые командиры присылали в ответ слова благодарности — вот две из многочисленных телеграмм, отправленных с передовых позиций на имя игумении Антонии: "Второй Астраханский казачий полк тронут до глубины души вниманием и заботой к нему, приносит свою искреннюю благодарность Вам и Вашим жертвователям за чай, сахар и противогазные маски. Войсковой старшина Стрелков", "Маски получены. Шлем привет. Саратовские".

В 1915 году увеличился поток раненых в Саратов, и Святейший Синод указом от 5 сентября предписал епископу Саратовскому Палладию (Добронравову) развертывать госпитали в епархиальных учебных заведениях и монастырях. Но еще до этого в январе игумения Антония организовала в монастыре лазарет. В отчете о его деятельности, напечатанном в "Саратовских Епархиальных Ведомостях", было сказано, что работа здесь велась под руководством опытных врачей городских больниц. К уходу за ранеными привлекались студенты медицинского факультета, добровольные сиделки и сестры монастыря, а всю работу возглавляла настоятельница Антония. За период с 1 января по 1 августа 1915 года в лазарет поступило 536 раненых, выписалось 430 вылечившихся — из них 131 человек вернулся в строй. Всем выписывающимся монастырь выдавал одежду, обувь и, если требовалось, деньги. Городской комитет попечения о раненых, проверявший работу лазарета, отметил хороший уход, стол и образцовый порядок. Лазарет просуществовал до конца 1918 года.

25 июня 1915 года игумении Антонии (Заборской) епископом Саратовским и Царицынским Палладием было преподано благословение и вручена грамота, в которой отмечались заслуги настоятельницы Крестовоздвиженского монастыря в деле оказания помощи раненым. 6 мая 1916 года матушка Антония была награждена наперсным крестом из кабинета Императора Николая II.

После 17-го года

По годовому отчету за 1917 год в монастыре было 17 монашествующих, 16 послушниц, 7 схимонахинь, 41 нештатная монахиня, 333 нештатные послушницы. Работали мастерские, школа, сестры трудились на Гусельском хуторе.

20 июня 1917 года Временное правительство издало распоряжение о прекращении работы церковно-приходских школ и о передаче их в ведение Министерства народного просвещения. Это очень обеспокоило матушку Антонию. Опасаясь, что педагоги из МНП могут нарушить сложившуюся методику религиозно-нравственного воспитания в ее школе, она обратилась в Городскую управу с письмом, в котором поставила условие, что в школу при обители учителя должны назначаться с ее согласия и наблюдение за воспитанием учениц должно остаться за монастырем. Но в 1918 году школа, в которой за 77 лет существования выучились сотни детей из беднейших слоев населения, была закрыта.

1918 год резко изменил жизнь обители. Монастырь потерял пожертвованные ему в свое время угодья и огороды на реке Гуселке, нависла угроза конфискации помещений обители. 13 ноября 1918 года игумения Антония вынуждена была обратиться в Губисполком с письмом — она пыталась защитить женскую обитель. Она писала, что в монастыре корпуса заняты лазаретом и рабочими, а в остальных проживает 450 престарелых и больных монахинь, которые пекут хлеб, работают в лазарете, шьют и фактически составляют трудовую общину.

Стараясь избежать закрытия древней Крестовоздвиженской церкви, матушка создала церковно-приходскую общину из горожан, но 5 апреля 1919 года власти все же закрыли ее под предлогом необходимости хранения здесь как музейных редкостей церковных ценностей из закрываемых храмов.

Немного ранее, 19 марта, игумения Антония, предвидя грядущую реквизицию монастырского имущества, передала в музей Саратовской ученой архивной комиссии вещи семьи Рылеевых, оставленные монастырю монахиней Сусанной в 1847 году.

Все эти хлопоты матушки по сохранению обители привели к ее восьмидневному аресту в 1919 году.

Крестный путь

Хотя некоторые послушницы ушли из монастыря в мир, в нем оставалось еще много насельниц. Чтобы заработать на хлеб и избежать окончательного закрытия и выселения из обители, игумения Антония и сестры вынуждены были создать Крестовоздвиженскую трудовую женскую артель на базе трех оставшихся мастерских — одеяльной, швейной и вышивальной. 24 декабря был утвержден устав этой артели, которая выполняла государственные и частные заказы. На территории монастыря осталась только одна действующая церковь — Никольская, где служил священник Владимир Захаркинский. Некоторые послушницы, решившие посвятить свою жизнь служению Богу, жаждали иноческого пострига, и матушка Антония помогала им исполнять это желание. В Никольском храме стали совершаться постриги.

В начале 20-х годов матушка Антония поддерживала средствами и добрым словом всех, кто тянулся к ней за укреплением в вере Господней, за советом и сочувствием. Среди тех, кого она поддерживала и опекала, были мирские лица, особенно женщины, духовенство, лишенное возможности служить, и даже архиереи. Матушка Антония и сестры материально помогали сосланным епископам — Саратовскому Досифею (Протопопову), Балашовскому Андрею (Комарову), Вольскому Григорию (Козыреву), Сердобскому Петру (Соколову); также они организовывали передачи священнослужителям и в тюрьму.

Все это не осталось незамеченным властями. 22 июля 1927 года игумения Антония и ее ближайшие помощницы были арестованы. Их обвинили в том, что трудовая артель превратилась в монастырь, что здесь проводились постриги и монахини посещали храм. 17 февраля 1928 года настоятельница была выслана в Марийскую область сроком на три года. Отбыв один срок в Йошкар-Оле, она получила еще дополнительный и была отправлена в Бугуруслан с запрещением в дальнейшем жить в Москве и центральных областях России.

Только в 1933 году матушка Антония вернулась в Саратов. Монастырь уже был занят детским домом. Оставшиеся монахини по несколько человек жили на частных квартирах на окраинах города, зарабатывая на хлеб рукоделием, чтением Псалтири по усопшим, а престарелые сестры порой жили и "Христовым именем" — милостыней. К доброй, отзывчивой матушке Антонии, поселившейся у своей племянницы, Лидии Александровны Москвичевой, вновь потянулись и монахини, и все те, кто нуждался в ее наставлениях и духовной помощи.

12 ноября 1941 года она была в третий раз арестована. Семидесятитрехлетнюю старицу и еще 6 монахинь обвинили в антисоветской деятельности. Матушка Антония не выдержала допросов, и 5 июня 1942 года, во время следствия, закончился ее крестный путь (по материалам архивно-следственного дела ОФ 12618).

Игумения Антония (Заборская) всегда чувствовала ответственность за души порученных ей сестер, помогала им даже вне монастырских стен соблюдать иноческие обеты. Она, несмотря на трудности и невзгоды, до конца исполнила свой долг настоятельницы.

Ольга Пудовочкина

27 ноября 2012 г. в храме в честь Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия» Свято-Алексиевского женского монастыря города Саратова была отслужена Божественная литургия, которую совершили благочинный Троицкого округа протоиерей Сергий Догадин, благочинный Центрального округа священник Илия Кузнецов, игумен Пимен (Хеладзе), настоятель Крестовоздвиженского храма священник Сергий Кляев, священник Александр Кружков, священник Константин Буряков, священник Алексий Пруцков. За Литургией молились настоятельница монастыря игумения Феодосия (Бессонова), сестры обители, прихожане храмов города. Затем была совершена панихида и состоялось перезахоронение игумении Антонии (Заборской), последней настоятельницы Крестовоздвиженского женского монастыря Саратова. Игумения Антония похоронена на территории Свято-Алексиевского женского монастыря .

Богослужение возглавил архимандрит Дионисий (Шишигин).
Ему сослужили: архимандрит Савва (Фатеев), наместник Саввино-Сторожевского монастыря, клирики Кресто-Воздвиженского Иерусалимского женского монастыря: иеромонах Дионисий (Локтаев), иеромонах Алексий (Благов).
За богослужением молились настоятельница Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря, инумения Екатерина (Чайникова), настоятельница Свято-Троицкого Александро-Невского ставропигиального женского монастыря игумения Антония (Минина).
По окончании богослужения архимандрит Дионисий обратился с приветственным словом к Игумении Екатерине, гостям и прихожанам Обители. "Какое сердце пастыря не будет радоваться, видя столько благочестивых людей, наполнивших стены этого святого храма обители Кресто-Воздвиженской. Причина этого, конечно же, и Рождественский пост, в который мы с вами вступили, и воскресный день, ну а более всего, я надеюсь, это тезоименитство Матушки Игумении, которая несет здесь по послушанию Священноначалия великий труд управления этой святой обители. И я думаю, сколько не будет существовать эта святая обитель, милостию Божию, трудами и упованиями людскими, этот день для обители всегда будет один из самых важных. Потому что именно на долю Матушки Екатерины выпало восстанавливать эту порушенную и оскверненную святыню, и Бог даровал ей милость уже даже видеть плоды своих трудов..."
Архимандрит Савва (Фатеев) зачитал поздравление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси КИРИЛЛА игумении Екатерине в день ее тезоименитства.

После богослужения состоялась праздничная трапеза для гостей и прихожан обители. Матушка Екатерина вручила благодарственные грамоты священникам, сестрам и сотрудникам обители за внесенный ими вклад в возрождение святой обители. Сестры монастыря подарили Матушке Екатерине музыкальное поздравление, пели духовные песни. Также выступили дети из воскресной школы монастыря.